Журнал «Конкуренция и рынок» март, 2007 №1 (33)
С чего начинается восхождение к вершинам экономического Олимпа? Оказывается, как всегда, важна расстановка правильных людей на ответственные позиции. Россия в очередной раз выбирает депутатов Государственной Думы. Корреспонденту журнала «Конкуренция и рынок» было интересно задать вопросы об определении критериев выбора «думцев» человеку, который хорошо разбирается в деятельности правительства и стоял у истоков российского парламентаризма. Таким экспертом, далеким от политической трескотни и мелкотемья, согласился выступить Дмитрий Иванович Менделеев.
- Дмитрий Иванович, известна Ваша приверженность монархии, конкуренции и Вы, скорей, технократ, а не демократ. Можете раскрыть читателям журнала «Конкуренция и рынок», как Вы пришли к этим реалистичным взглядам?
- Идеалисты и материалисты видят возможность перемен лишь в революциях, а реализм признает, что действительные перемены совершаются только постепенно путем эволюционным. Постепенно, постепенно и постепенно. Мы бы уже, - поверьте, - были далеко, если бы не стремились к переворотам и не вызывали бы тем самым реакции.
Возбудить личную предприимчивость в классе образованных людей можно путем затруднения всякими способами вход в чиновничество и уменьшить число государственных административных мест до возможного минимума, сделать почетным и лестным положение людей, занятых техникой. Все несчастье России в наших чиновниках, воспитанных на канцеляризме. Их головы напичканы так называемыми классическими знаниями, засорившими их мозги всяким ненужным хламом. Этот хлам и мешает им видеть истинные нужды России.
- Да, Вы, как и С.Ю. Витте, – настоящий технократ. И кто же, по-вашему, может обеспечить рост благосостояния россиян?
- Царь, который позаботиться устроить все условия для развития заводского и фабричного дела и для сбыта русских заводских продуктов на Запад и Восток. Развитие блага народного, определяясь мерой роста и общностью распространения нравственных начал и внешнего благосостояния, зависит очень сильно не только от прав граждан, но и от обязанностей, определяемых убеждениями, обычаями и законами.
- Ментальность людей действительно меняется постепенно, и, наверно, сложно переоценить роль законов для формирования будущего России?
- Ясности ради, решаюсь разъяснить. Желательно, чтобы ныне призванная монархом Государственная дума, составленная из выбранных народом неслужилых людей, уразумела, прежде всего, что ей даровано весьма важное право законодательной инициативы, еще не данное Государственному Совету, что законами определяют не только права, но и обязанности граждан, и не только обязанности, но и права наполнителей, т.е. чиновников (выборных или коронных), и что, прежде чем требовать что-либо от других, непременно надобно оглянуться на себя самих и подать личный пример: порядка, трудолюбия, немногоглаголия, снисходительности, деловой разумности и постепеновской последовательности.
Прочно и плодотворно только приобретенное своим трудом. Ему одному честь, поле действия и все будущее. Законодатели много, даже более всего сделают благо для страны, если примут меры, поощряющие труды всякого рода, если трудолюбию помогут более, чем породе и достатку, даже таланту, и если отнесутся к трудолюбцам благосклоннее, чем к небокоптителям, дармоедам и хулиганам. Ах, как это мало еще понимают!
- Законодательство российское не может не вызывать пессимизма. Системность российских законов наблюдается лишь в их низкой реалистичности и неисполнимости.
- Пусть пессимизм видит или старается заставить видеть даже в заботах правителей о войсках и о духовном просвещении лишь эгоистические соображения правителей; этот, как и многие иные виды пессимизма, ничего не дает и не внушает, а в данном случае прямо лжив, как видно уже из того, что многие правители сами много воевали и были фанатиками веры. Причины забот правительств о светском народном просвещении и о промышленности страны сложнее всех иных и возникли позднее, а потому еще удобнее для ложных толкований. Это становится понятнее, когда послушаешь людей (да почитаешь в печати), вопиющих против роста промышленности, и разберешь, что эти вопли представляют в наше время высшую форму задерживающего ретроградства. Здравый смысл народа – за просвещение и промышленность, потому что в них залоги прогресса, благо общее и мирное, сочетание интересов личных с социальным.
- Вы такую большую роль отводите законодательству и законодателям. Известное изречение: «Всякий народ достоин своего правительства» – прямо указывает на источник многих бед: плохо умеем выбирать правильных людей?
- Законодательства всегда и повсюду, где прилагают заботы об исполнении законов, т.е. по возможности устраняют произвол, составляет сосредоточение всей правительственной организации. Это особенно относится к временам переходным и преобразовательным, из которых Россия еще не скоро может выбраться и в каких ныне, несомненно, находится. Часто думаю, что в других делах должно попробовать и только после перемен избрать тот путь действия, который окажется наилучшим, а в деле законодательства этого нельзя или неправильно.
- Но сплошь и рядом законы принимаются с «черными дырами», подвергаются изменениям на следующий день после опубликования. Создается впечатление, что законодатели не думают о тех, кому придется исполнять закон, работают в режиме известного русского присловья «авось пронесет». В деле просвещения и промышленности «авось» не проходит. Тому подтверждение – низкий уровень ВВП на душу населения в России, по сравнению с другими промышленными странами.
- В известном смысле, пожалуй, это так, но не совсем, потому что иначе законы не приходилось бы изменять подчас на прямо противоположные, чему примеры известны всякому, и не надо было бы никаких сложных законодательных учреждений, а в конце был бы застой со всеми его следствиями. Законы, по существу, должны охватывать весь смысл прошлого, всю современность и, что всего настоятельнее, должны предвидеть вероятное будущее страны, насколько оно от законов зависеть может, а потому законодательные учреждения составляют наиболее трудную часть правительственной организации.
- В России в последние годы говорят о приоритете международных норм над российскими. А разве в законодательстве не отражается национальная ментальность? И как быть с известным: «Что немцу плохо, то русскому…»?
- В законодательстве много задатков будущих судеб России, которые, однако, более-то всего все же определяются природой страны и ее населения, положением ее в среде других народов, нравами и привычками всех ее жителей, историей и из нее бесповоротно вытекающим господством воли правителей-монархов.
Дело законодательства нашего сводится, таким образом, на установление инициативы (т.е. начинания или предложения необходимых новых законов) и обсуждения новых законов, которыми по возможности исправлялись бы существующие формы зла и силы народные направлялись бы к общему благу страны.
Само собой разумеется, что и здесь все относительно, т.к., во-первых, если бы зла не существовало, не надо было бы ни правительств, ни законов, а всего зла истребить немыслимо, и, во-вторых, само понятие об общем благе, даже одном чисто внешнем, условно изменяется со временем, местом, обстоятельствами и лицами и включает в себя рядом с правами – обязанности, вместе с будущим – прошлое и вместе с общим – личное.
Охватить все это монарху возможно лишь тогда, когда предлагаемый закон рассмотрен во всех доступных людям данного времени отношениях, а потому рассмотрение законодательных мер должно быть неизбежно многосторонним и даже разносторонним, т.е. освещенным суждениями «за» и «против».
- Вы не одобряет, похоже, многие современные законы. То, как происходили монетизация льгот или насильственное внедрение ЕГАИС, Вы отнесете к варварству в законодательстве?
- Непрактичный, даже худой или вредный закон всегда, при всех предосторожностях явиться может, потому что законы – дело рук человеческих, но надо иметь и всеми способами открывать возможность изменять и поправлять такие законы, которые из-за преследования ложных мыслей и начал при всем желании законодателей приводят не к добру, а к худу. А этого никак нельзя и ждать, если исполнители – единственные возможные инициаторы законодательных изменений, потому что никто сам себе не судья, да и не враг, а перемен или новшеств всяких без явных побуждений невольно страшится.
- Дмитрий Иванович, от думцев мы вправе ожидать, что они будут касаться лишь назревших надобностей блага народного, а не каких-то смутных благих пожеланий или неосуществимых утопий?
- Придирчиво и формально односторонними законы всегда останутся, без сомнения, лишь в общем целом труды того «средостения», которое стоит между волей монарха и благом народным, и все благое определялось бы и впредь исключительно той духовно таинственной связью царя с народом, которой определилась вся история России последних столетий.
«Средостение» само по себе неизбежно, нигде и никак обойтись без него нельзя, но оно по смыслу дела и даже по букве закона действует и будет действовать «за совесть», если бы «не токмо за страх». Страх и совесть все же пассивны, все же опираются лишь на прошлое, определяют своего рода солидарность и обособленность, а надо предвидеть, предчувствовать, жить целиком с народом и любить.
- Без любви и веры в Россию государственная деятельность приведет к грустным последствиям?
- Могу сказать, что знал на своем веку, знаю и теперь очень много государственных русских людей, и с уверенностью утверждаю, что добрая их половина в Россию не верит, России не любит и народ мало понимает, хотя все – без больших изъятий, даже для покойного графа Д.А. Толстого – действуют и мыслят без страха и за совесть, или, говоря более понятно, теоретическими оправданиями своих мыслей и действия обладали. В чем ином я, пожалуй, могу быть некомпетентным и пристрастным, но тут этого невозможно подозревать, потому что, будучи всю жизнь научным теоретиком, отрицаю достаточность теоретичности в таком строго практическом деле, каким считаю законодательство, - особенно русское, в настоящее время. Теория, партии, системы, бесспорно, тут необходимы, они и будут непременно, но без такта и любви действительной ничего тут не поделаешь.
Полностью материал читайте в журнале «Конкуренция и рынок» март, 2007 №1 (33)
- Войдите, чтобы оставлять комментарии
